СВЯТИТЕЛЬ ФИЛАРЕТ (ДРОЗДОВ), МИТРОПОЛИТ МОСКОВСКИЙ И КОЛОМЕНСКИЙ
Духовные наставления.
О божественных свойствах Пресвятой Троицы
Бог есть круг, средоточие которого везде, а окружие нигде.
Бог есть Любовь по существу, даже Само существо любви. Все Его свойства суть облачения любви, все действия - выражения любви. В ней обитает Его всемогущество во всей своей полноте. Любовь есть Его истина, когда осуществляет возлюбленное ею; она есть Его премудрость, когда учреждает существующее или существовать имеющее по закону истины; она есть Его благость, когда премудро раздает истинные дары свои; наконец, она есть Его правосудие, когда степень и род ниспосылаемых или удерживаемых даров своих измеряет премудростью и благостью, ради высочайшего блага всех своих созданий.
Любовь Отца - распинающая. Любовь Сына - распинаемая. Любовь Духа - торжествующая силой крестной.
Бог Отец есть Отец Славы, Сын Божий есть сияние Славы Его.
Источник добра и силы - один Бог. Если человек стоит в добре и через то пребывает в общении с Богом, то он непрестанно почерпает от Бога силу делать добро и потому свободен он желать добра и силен делать его. Но если он допустил себя до греха и через это разлучился с Богом, то по мере удаления от Бога уменьшается для него возможность черпать от Бога и силу. А когда воля человека, по природной свободе своей, делает опять движение к добру и к Богу, сила делать добро уже не соответствует желанию его, и человек не может прийти к Богу сам собой, без особенного, чрезвычайного низведения к нему силы Божией: нужна помощь, посредством которой расстояние между Богом и человеком было бы заполнено, разделение уничтожено, общение, никем не пресекаемое, восстановлено. И такое посредство есть Богочеловек.
Дух Святой есть невещественный огонь, который действует двумя силами: светом и теплотой - светом веры и теплотой любви. Он разгоняет тьму неведений и сомнений; открывает обманы призраков, которых разум, погрязший в чувственности, нередко принимает за истины; дает человеку видеть себя самого в наготе растленной природы, познать мир по отношению к душе и ощутить присутствие Бога, как источника света.
Как всегда есть Бог, так всегда есть и чудеса, потому что Бог как всегда существует, так всегда же и действует: если Он действует, то очевидно, что есть дела Божий. Дела собственно Божий - суть чудеса.
Бог - источник благодати
Благодать возобновляет и возвращает человеку все, что грехом разрушено. Она вновь человеку почерпает духовную жизнь из Бога, Который является ее источником, вводит его в сочленение бессмертного Тела Христовой Церкви, и когда земная храмина его тела разорится, уготовляет храмину нерукотворенную на Небесах.
Признавать, что в нас и для нас в этом мире нет истинного духовного блага, и просить усердно духовной милости от Подателя всех благ - Бога - есть дело нищего духом.
Благодать есть даяние от Благого, даяние благое, даяние по единой благости, без предварительного права или заслуги и достоинства приемлющего.
Человек живет непрерывными благодеяниями Божиими: он весь составлен из даров и благодеяний Божиих, он бесконечно погружен в благодеяния Божий.
О близости Творца к Своему творению
Если душа человека есть дыхание из уст Господних, как повествует Книга Бытия, то какова близость между дыханием и дышащим - такова должна быть близость между Богом и человеческой душой.
Для того, чтобы с нами был Бог, надобно, чтобы мы были с Ним.
Будь всегда с Богом, если хочешь, чтобы Бог был с тобою.
Ищи Бога мыслью на Небесах, любовью в сердце, благоговением в храме, везде ищи Его - делами, для Него предпринимаемыми и совершаемыми.
Иди путем, который ведет к Богу, и тем же путем будешь приближаться к премудрости. Путь же к Богу известен: благочестивое размышление, молитва, вера.
До Бога ни низко, ни высоко, ни близко, ни далеко, потому что Он вездесущ и потому ближе к тебе, нежели твоя душа к твоему телу; только умей найти эту близость верой и молитвой.
О дарах Божиих
Не даров у Бога недостает для нас, а нас недостает для даров Его.
Благодарность Богу за полученные от Него дары есть сосуд, в который благодать Божия полагает новые.
Бог по беспредельной благости и милосердию всегда готов все даровать человеку, но человек не всегда готов принять от Него что-нибудь.
Как милосердию Божию свойственно открывать для нас, даже и недостойных, сокровища благодати Своей в ожидании нашего покаяния и исправления, так равно и правосудию Его свойственно отнимать Божественные дары, оскорбляемые пренебрежением, и наказывать неблагодарность.
Церковь дарована Богом для спасения
Можно сказать, что не столько человек созидает и посвящает храм Богу, сколько Сам Бог дарует Свой храм человеку.
Имея усердие к созданию храма, имейте усердие ко храму созданному.
Можешь пить воду в своем доме; но надобно, чтобы по временам ты приходил почерпать ее из источника или реки. Подобно сему можешь и в твоем доме, и в уединенной храмине сердца твоего вкушать от воды благодати в молитве. Но надобно, чтобы по временам приходил ты почерпать воду благодати в храме Божием, где она особенно жива и живоносна, как в источнике, и обильна, как в реке.
Верность и преданность Господу проявляется в соблюдении Его закона и заповедей
Вера, противоположная погибельному навыку, колеблемости, отступлению вспять, непостоянству, измене, есть верность, верность Богу и Христу в неизменном исповедании Православной веры, верность в отношении к заповедям Божиим, состоящая в неленостном их исполнении, верность в отношении к Таинствам, дарованиям, служениям, в тщательном употреблении силы по намерению Божию, во славу Божию.
Вера научает не столько исследовать, сколько чувствовать и со смирением взывать к Отцу Небесному.
Ревность по вере есть духовный огонь. Как мудрость светит в уме, как любовь согревает сердце - так ревность, сложное действие этих двух сил, воспламеняет все существо того, в ком она есть. Она является в нем напряженной деятельностью, которая все, что может ей покориться, могущественно направляет к своей цели: способное к очищению очищает и возвышает, смешанное разделяет, нечистое и тленное разрушает, противоборствующее отражает и рассыпает.
Преданность Богу - лучшая жертва Ему и вернейший залог Его благословений.
Преданность Богу есть такое расположение духа, в котором человек всего себя, все, что ему принадлежит, все, что с ним случиться может, предоставляет воле и Провидению Божию, так что сам остается только стражем своей души и тела.
Если цель всех законов есть правда, порядок, благо и если всеобщее основание всякого блага, порядка и правды лежит в благой, премудрой и святой воле Божией, то всеобщее основание и корень законов -не делать и не попускать ничего противного воле Божией, а это и значит бояться Господа.
Справедливость Суда Божия
Смотрите, как дивен Суд Божий! Как он точен и строг! Наказание с преступлением измеряются одной и той же мерой. Если человек постыдится Христа - вот преступление; Христос постыдится человека - вот наказание.
Удовлетворить Правосудию Божию -значит предать грешника вечной смерти;
после этого совершенно исчезает для него возможность Вечной Жизни.
Болезнь телесная есть одно из орудий Правосудия Божия.
Горькое, посылаемое от руки Небесного Врача, более благоприятно здравию душевному, нежели сладкое, предлагаемое миром.
Многими скорбями подобает войти в Царство Небесное
Человек рождается, живет и умирает, находясь под законом страдания, будучи еще более других тварей покорен этому закону. Роженица мучится, младенец плачет, умирающий страдает, плачут оставшиеся после умершего. С начала жизни человек страждет от недостатка сил, от несовершенного развития способностей, под конец жизни - от утраты сил и способностей. Если между этими крайностями есть какая-то середина, она через край наполняется страданиями, оттого что человек никогда не находит способностей и желаний своих удовлетворенными.
Бог действует во временной жизни человека, поврежденного грехом, не столько как судия, потому что этому еще будет особое время в конце веков, но преимущественно как врач, чему теперь-то и есть время. Поэтому и определяет человеку меру бедствия и скорби не как отсчитанное воздаяние за дела, но как прием врачевства, способный победить силу греховной болезни.
Разум, недостаточно покоренный вере и не вполне ею просвещенный, не вдруг усмотреть может, подлинно ли и почему путь к Царствию Божию должен лежать непременно через скорби.
Всякое благо, всякая радость, всякое удовольствие в природе, более или менее дорогое, покупается страданием.
Если вы охотно идете и тернистым путем, помышляя, что он ведет в отеческий дом, то проходите охотно поприще скорбей, ведущих в Царствие Божие.
Кто не подвергает себя добровольно очистительной работе внутренней скорби покаяния и самоукорения, а также внешних скорбей не приемлет с терпением и смирением, тот еще не находится на пути к Царствию Божию, указанном в Евангелии.
Бог хочет от тебя терпения и надежды, когда подвергает душу лишению, для ее испытания и очищения.
Если и Христос, не сотворивший греха, пострадал, можно ли нам, грешным, роптать на страдание?
Если опасность, бедствие, скорбь колеблют твое мужество, истощают твое терпение, помяни Матерь Господа, стоявшую при Кресте Его.
Как приражение железа к твердому камню высекает искры, которых до того не было и признака, так при ударах скорбен блистают из твердой души искры добродетели, которые без того не возбудились бы.
Молитва - высшая потребность души и источник всякого блага
Молитва есть одна из высших потребностей души человеческой, одна из существенных принадлежностей Богопочитания. Душа, погруженная в чувственность, рассеянная, омраченная грехом, не чувствует, что по своему началу она есть дыхание уст Божиих. Но сила этого чувства без ее ведома возникает из ее глубины и движет сердце к Богу, хотя бы и к неведомому или только погрешительно знаемому.
В наше время мы много хвалимся и не довольно каемся. А время советует меньше хвалиться и больше молиться.
Сердца твоего требует Господь. Молитву Церковь влагает в уста, чтобы она проникла в сердце.
Чтобы нищему принять милостыню, надобно ему протянуть руку; чтобы младенцу принять пищу, надобно ему открыть уста. Подобно сему надобно человеку простираться к Богу, чтобы достигнуть благодати его, надобно иметь отверстую душу, чтобы принять дары Его. Молитва есть простертая рука для принятия благодати Божией, отверстые уста для вкушения пищи Небесной.
Благодатный дух дарован молитве от Бога для помощи грешникам, восчувствовавшим и возненавидевшим свою греховность, решительно возжелавшим очищения и совершенного исправления, - тем, у кого недостает только силы делать добро, а не доброго намерения.
Какая молитва угодна Богу?
Приносишь фимиам, но не приносишь молитвы; возжигаешь свечу, но не горишь духом!
Молитва духом есть такое молитвенное состояние, в котором человек, воскрыляемый верой и любовью, самой, так сказать, вершиной существа своего, своей высшей способностью и силой, которой он как бы сопределен Божественному, стремится и восторгается к Духу Божию, приемлет наитие Его, предается этому наитию, так что уже не столько сам человек молится, сколько дышит в нем Дух Святый, дышащий, идеже хощет, Сам Дух Святый ходатайствует о нем воздыханиями неизглаголанными (Рим. 8, 26), то есть глаголом, нередко превышающим разумение человека чувственного.
Молиться Отцу Небесному во имя Господа Иисуса значит не устами только произносить звуки этого имени, но к Самому призываемому возводить внимание ума, обнимать Его верой, любовью принимать Его в свое сердце.
Молитва умом есть такой образ молитвы, когда ум молящегося хоть и возвышается к Богу с благоговейными мыслями, с благочестивыми желаниями, со святыми чувствами умиления или радости, но не предается влечению духовного восторга неограниченно, а управляет своими мыслями, желаниями, чувствованиями так, что духовные силы действуют в обыкновенном, им свойственном порядке, а молитвенные прошения и славословия изрекаются в словах, понятных всем. Посему и слушающих могут побуждать к участию в молитве.
Надобно различать дело молитвы от услаждения в ней. Дело делает человек и должен делать постоянно и неослабно по правилу и порядку, а утешение дарует Бог по благодати, когда это нужно для привлечения или подкрепления человека и когда человек оное принять может. Подобным образом и чувство собственной немощи не на то употреблять должно, чтобы тяготиться и упадать духом, но чтобы оставлять надежду на себя и через молитву о помощи переходить к надежде на Бога.
Молитвой освящай день
Когда утром пробуждаешься от сна, помысли, что Бог дает тебе день, которого ты сам себе не мог бы дать, и отдели первый час или хотя первую четверть часа даруемого тебе дня и принеси ее в жертву Богу, в благодарной и благопросительной молитве. Чем усерднее ты это сделаешь, тем более освятишь свой день, тем крепче оградишь себя от искушений, каждый день встречающихся. Подобно сему, когда отходишь ко сну, помысли, что Бог дает тебе покой от трудов, и отыми начаток от времени твоего покоя, и посвяти его Богу чистою и смиренною молитвой. Ее благоухание приблизит к тебе Ангела для охранения твоего.
Молиться можно везде
Если человек год работал Богу и не оставит доброго намерения - работа сия не может пропасть от перемены обстоятельств. И в семейной жизни можно находить и отделять время для молитвы и молчания. Домашнюю молитву Господь примет вместо церковного богослужения, когда в сем участвовать нет удобства. Двум господам работать никто вам не советует. Но работать Господу можно и в уединении, и в семье. Если же точно видите препятствие в сем последнем положении, останьтесь в первом.
Благодать испрашивается молитвой
Молитва есть главная нить, которой разрешается весь узел духовных тайн, и ключ, которым отверзаются все сокровища благодати.
Щедро Бог дарует благодать, но не расточает ее напрасно.
Молитвой проверяется духовное состояние человека
Молитва есть дело такой важности в жизни духовной, что если бы кто хотел решить для себя, находится ли он на пути к совершенству жизни духовной, то ему надлежало бы примечать, имеет ли он какой-нибудь успех в молитве.
Состояние человека без духа молитвы есть состояние человека бездыханного.
Послушание любви и послушание страха
Есть послушание любви, послушание страха, послушание веры. В начале человек жил, как сладкой пищей, послушанием любви к Богу Всеблагому и Всесовершенному. Но после того, как эту блаженную жизнь отравил он вкушением от запрещенного древа, для него необходимо, как горькое врачевство, послушание страха перед Богом, праведным Судией, и послушание веры в Бога и Христа, Помилователя. Исцелителя и Спасителя, чтобы, наконец, по мере исцеления вновь питаться сладкой и бессмертной пищей - послушанием любви. Так от послушания зависит духовная жизнь человека и христианина, почему слово апостольское и нарицает христиан чадами послушания: Как послушные дети не сообразуйтесь с прежними похотями, бывшими в неведении вашем (1 Пет. 1, 14).
Страх рабский при служении Богу есть внутреннее расположение души, которая боится Бога, карающего за грех, и потому отвращается от греха и убегает от всего, Богу неугодного. Страх сыновний есть внутреннее расположение души, благоговейно любящей Бога, как Всеблагого Отца, и по любви боящейся оскорбить Его. Высшая степень сыновнего страха есть страх чистый, совершенно пронизанный любовью и освобожденный от рабской боязни. Напротив того, низшая степень рабского страха есть страх раба лукавого и ленивого - такое внутреннее состояние человека, в котором он боится не столько Бога, сколько гонения за грех и потому, хоть отчасти и служит Богу внешне, но внутренне не ненавидит греха, не подвизается против него для добродетели и готов предаться ему, как скоро может представить его не таким тяжким,, чтобы за него грозила вечная мука.
О радости духовной
Праздник без духовной радости, без сердечного в нем участия, без внутреннего чувства есть тело без души.
Когда радость Господня, утешение внутреннее или духовное посещает и наполняет сердце, тогда человек находит себя духовно услажденным и насыщенным так, что алкание внешних услаждений утихает и перестает. Как ничтожен их вкус, как низко погружение в них, как отвратительно их излишество, показывает тогда ему опыт лучшего и высшего. Тогда если радость духовная возбуждает и движет его, то движет, по свойству своему, к делам духовным и богоугодным.
Действие радости, обыкновенной на земле, подобно действию вина: состояние радости есть состояние упоения.
О внутренней свободе
Рождение естественное достигается и совершается необходимым ходом природы, а рождение духовное - свободным стремлением к Богу и верой во Христа.
Истинная свобода есть свобода христианская, свобода внутренняя, а не внешняя, свобода нравственная и духовная, а не плотская, которая всегда всё во благо устрояет и никогда не бывает мятежной, она может жить в хижине так же удобно, как и в доме вельможи или царя; ею пользуется подвластный, не переставая быть подвластным, эта свобода и в узах и в темнице ненарушима, как то можно видеть у христианских мучеников.
О любви к Богу и ближнему
Любовь к Богу ревнует по Богу; любовь к человеку милует человека. Любовь к Богу требует, чтобы был соблюден Закон правды Божией; любовь к человеку не оставляет и нарушителя Закона погибать в неправде своей. Любовь к Богу стремится поразить врага Божия; любовь к человеку вочеловечивает Божество, чтобы посредством любви к Богу обоготворить человечество.
Любовь к Богу все обращает в средства к нашему спасению и блаженству; без нее никакие средства не достигают цели. Не будет светить светильник без елея, и молитва не озарит духа без любви. Не взыдет без огня курение кадила, и молитва без любви не взыдет к Богу.
Любовь Божественная изгоняет из сердца самолюбие, попаляет в нем терние плотских желаний, очищает его и привлекает в душу новый свет.
Закон всеобщей любви, стремящейся обнять всех человеков, необходимо должен дать человеку так много дела, что не останется места досугу.
Учение, которое не сердцем любящим приемлется, есть семя, сеемое в снег.
Сколь высоко не восходила бы лествица ваших добродетелей, она не возведет вас на Небо и неожиданно может бедственно обрушиться вместе с вами, если вверху ее нет последней ступени, которая одна только крепко и непоколебимо прикасается к Небу. Спросите ваше сердце: любит ли оно Того, Которого веру и Закон приемлет, Которому приносит покаяние и молитву?
Что сказать о побуждениях к добродетели, о страхе суда и надежде воздаяния, которыми заменяют любовь те, кто не познал силы её? Это есть подпоры, необходимые для созидающих дом душевный. Но не на них лежит высота и красота здания духовного. Работающий из страха есть раб, трудящийся за воздаяние есть наемник.
Жизнь человеческая в своей деятельности движется между тремя пределами, приражаясь к которым неправильно, приводит она в замешательство собственные движения и повреждает сама себя. Эти духовные пределы суть: сам человек, ближний и Бог. Чтобы дать жизни во всех отношениях верное направление к истинной цели, то есть к вечному спасению и блаженству, спасительная благодать дарует и научает употреблять три силы: целомудрие, чтобы человек плотоугодием не повреждал сам себя; правду, чтобы он корыстолюбием не приражался к ближнему; благочестие, чтобы он гордостью и нечестием не оскорблял Бога.
Смирение - соль всех добродетелей
Смирение есть соль всех добродетелей. Как соль придает пище вкус, так смирение сообщает добродетелям совершенство. Без соли пища легко повреждается; без смирения добродетель удобно растлевается гордостью, тщеславием, нетерпеливостью и погибает.
Слава Христу Богу, явившемуся в смирении естества нашего, да явит нам образы смирения. Он явился в вертепе, чтобы мы довольны были и убогой кельей, в яслях, чтобы мы не требовали мягкой постели, в пеленах, чтобы мы любили простую одежду, в лепете младенческом, да будем как дети простотой и незлобием и да не употребляем своего языка на празднословие. Сие да мудрствует в вас и да мудрствует во мне, о сем прошу молитв ваших.
Смирением можно научить и других смирению; гордостью нельзя смирить гордых.
Находясь на дне глубокого колодца, и днем можно увидеть звезды, это справедливо; только глубина должна быть узкая и крутая, мало доступная солнечному свету. Чем глубже человек в смирении, тем лучше видит Небо.
Как град, на вершине горы стоящий, сколь ни скромны его здания, виден издалека, так и душа, приближенная к Небесным силам, вознесенная на гору Закона Божия, чистотой, верой и любовью в Боге обитающая и соделавшаяся обителью благодати Божией, - сколь ни скромны ее слова, сколь ни смиренны ее действия, и в смирении своем открывает свою возвышенность и скромностью не может скрыть своей внутренней славы от очей сколько-нибудь очищенных.
Одно смирение может водворить в душе мир. Душа несмиренная, непрестанно обуреваемая и волнуемая страстями, мрачна и смутна, как хаос; положите во основание ее смирение, тогда только начнет являться в ней истинный свет и образовываться стройный мир правых помыслов и чувствований. Гордое мудрование с умствованиями, извлеченными из нашей земной природы, восходит в душе как туман с призраками слабого света; дайте туману сему упасть в долину смирения, тогда только вы можете увидеть над собою чистое высокое небо. Движением и шумом надменных и от всего мятущихся мыслей и страстных желаний душа оглушает сама себя; дайте ей утихнуть в смирении, тогда только будет она способна вслушаться в гармонию природы, еще не до конца расстроенную нынешним человеком, и услышать в ней созвучия, достойные Премудрости Божией. Так в глубокой тишине ночи бывают чутки и тонки отдаленные звуки.
В обличении заблуждений и заблуждающихся терпимость, спокойствие, кротость, снисхождение, осторожность так же нужны, как и ревность.
О сердце сокрушенном
Как из разбитого сосуда истекает то, что в нем есть, так из сокрушенного сердца источаются слезы покаяния и печали по Богу.
Если даются слезы, надобно благодарить благоутробного Бога и пользоваться ими для очищения души. Но как ничего не должно быть чрезмерно, то и слезам иногда Надобно поставлять предел, через обращение ума к другому доброму занятию.
Когда человек, входя в самого себя, усматривает перед лицом Божиим свои недостоинство, нечистоту, греховность, тогда дух его, который до того, может быть высился и величался каким-нибудь своим добрым качеством или преимуществом внешним, от обличения совести, как от молнии дерево, сокрушается и низлагается.
Чистая совесть открывает волю Божию
Если искренно желаешь знать волю Божию, есть и для тебя Ангел, который близок и готов открыть ее. Это твоя совесть. Внимай совести твоей, не заглушай тонкого гласа ее шумом страстей твоих - и будет открываться тебе воля Божия, и будешь на пути послушания.
Закон Божий есть закон жизни
Дав бытие, Бог дал бытию Закон, по которому оно действовало бы ко благу. Действование по этому Закону есть жизнь. Произвольное отступление от этого Закона есть грех. Уклонение от Закона есть неизбежное падение в низший круг действования, расстройство, разрушение, смерть.
Если цель всех законов есть правда, порядок, благо и если всеобщее основание всякого блага, порядка и правды лежит в благой, премудрой и святой воле Божией, то всеобщее основание и корень законов - не делать и не попускать ничего противного воле Божией, а это и значит бояться Господа.
Жизнь дана человеку для стяжания бессмертия. Все видимое исчезает, как тень
Мир считает забавы почти такой же потребностью жизни, как труд, пища и покой. Он думает жить, играя. Нет: жизнь не игра, но дело важное. Земная жизнь дана человеку для того, чтобы из неё посредством свободной воли, силой Божией благодати выработать вечное блаженство. Кто понял сие дело и занялся им, как должно, тот едва ли найдет много времени для игр и забав.
Какая польза строить на песке, писать на воде, гнаться за ветром или бегущей тенью? Для чего корыстолюбивые, честолюбивые, завистливые несытыми глазами хотят поглотить весь мир? Прежде, нежели они смогут насытиться, исчезнет мир, и прежде, нежели мир исчезнет, исчезнут они из мира.
Видимое, когда не на него единственно смотрим, но стараемся проникать далее, становится увеличительным стеклом для созерцания невидимого.
Как жизнь временная есть едва приметное мгновение перед вечной, так жизнь телесная, или чувственная едва заслуживает названия жизни в сравнении с жизнью духовной.
Если безрассудно привязывать себя слишком крепкими узами любви к видимому, которое вскоре может быть похищено временем, то не более благоразумно и самому себя отягчать бременем печали о видимом, которое уже временем похищено.
Если твари низших степеней разрушаются для воссоздания, умирают для новой жизни, то человек, венец земли и зеркало Неба, падет ли во гроб для того только, чтобы рассыпаться в прах безнадежнее червя, хуже зерна горчицы?
Забвение невидимого и пристрастие к видимому были началом зла в человеке: то же начало действовало и действует и теперь в распространении зла между людьми.
Как никого не спасает одно внешнее пребывание в пустыне, так и не погубляет никого внешнее жительство в мире.
Грех разрушает человека и ведет его к погибели
Грех, как отлучение от Бога есть вместе и отчуждение от жизни Божией и, следовательно, раньше или позже - смерть. Для существа телесного, разрушимого - временная, а для духовного, неразрушимого - вечная, потому что кроме Бога нет и никогда не будет другого источника жизни. Таким образом, грех и смерть ручаются в мире друг за друга, что они тут.
Грех, допущенный человеком, уже пробил себе дорогу к его сердцу. Если усилием свободной воли, при помощи благодати человек изгоняет его - он старается возвратиться по проторенной дороге. По следам прежних греховных впечатлений идут новые страстные и греховные движения, возбуждаемые воспоминанием или присутствием искушающих предметов и привычкой.
Грех лишает душу мира, ум - света, тело - нетления, землю - благословения, всякую тварь - всякой доброты. Он начинает тем, что вселяет ад в человека и оканчивает тем, что человек во ад вселяется.
Видеть невидимые, но подлинные грехи иногда препятствуют человеку видимые, но мнимые добродетели.
Спешите выпалывать едва возникающие из земли сердца плевелы, чтобы они возросши не подавили пшеницы. Поспешайте сокрушать яйца змеиные, пока не родился ядовитый и смертоносный змей. Поспешайте изринуть из внутреннего святилища идола страстного помысла и похотного желания, пока он не потребовал убийственных жертв.
Хорошо просить прощения у Бога и у людей во грехах, но лучше не делать того, в чем надобно просить прощения.
Пока человек ходит в мире, поникнув к земле, собирая и поглощая пажить земных благ и чувственных удовольствий, до тех пор он и тело его не есть жертва Богу: он или бывает жертвой тварей, работая вместо Бога богатству, боготворя чрево, или, напротив, ставит себя идолом и требует себе в жертву всего, что земля производит.
Через чувства, которыми человек сообщается с видимым миром, если они слишком отверсты по неосторожности, а еще более - по пристрастию к видимому, входит греховная смерть в душу. Что же нам делать? Без сомнения - тщательно затворять окна, которыми входит смерть. То есть удерживать чувства, через которые прелесть и соблазн входят в душу.
Отчаяние есть ад в душе, прежде нежели низведет во ад душу.
Человек, потеряв опыт первоначального чистого бытия своего и вселенной, потерял и понятие о нем. Как рыба, движущаяся в воде, не знает той лучшей и более совершенной жизни, какой животные живут в воздухе, так бедная душа человеческая, погруженная в грубый и тленный мир стихий и в нем живущая, не знает тонкой и нетленной жизни райской.
Грех врачуется покаянием и постом
Попечение, которое проявляет Церковь о чистоте одеяния души твоей, можно уподобить твоему попечению о чистоте одежды своего тела. Если бы тебе случилось упасть в грязь, то не поспешил бы ты омыть свою одежду? Так, если ты впадешь в тяжкий грех, то чем скорее очистишь совесть свою покаянием, тем лучше; Церковь готова принять тебя во всякое время. На помощь покаянию призывает она пост, когда и само богослужение помогает возбуждению покаянных чувств.
Облегчение поста для немощных дозволительно по правилу церковному и весьма справедливо, потому что немощь тела сама собою доставляет то, что достигается посредством поста, то есть укрощение чувственности и бездействие плотских страстей. И, следовательно, для немощного не нужно усмирять плоть постом, а напротив, поддерживать немощное тело питанием и врачеванием, чтобы оно не сделалось вовсе не способным служить душе.
Не плати злом за зло
Воздаяние обидой за обиду не только не уничтожает содеянного зла, но и не останавливает распространения зла, даже, бывает, усиливает его.
Гнев гневом не врачуется.
Какое жалкое состояние - платить ненавистью за ненависть и обидой за обиду? Что если враг сильнее тебя? К чему тогда послужит твое желание отомстить? Разве к ускорению твоей погибели? И при равных силах чего ожидать, если не взаимного падения и бедствия? Наконец, хотя бы он был и не в состоянии противостоять тебе, разве менее опасно тайное коварство, нежели открытое нападение? А терзающие заботы, ухищрения, замыслы, а предприятия, обращающиеся на собственный вред, а мучительные мысли даже о предполагаемой своей удаче и еще мучительнейшие об удаче противника и, наконец, сама удача, сопровождаемая великими угрызениями совести, а иногда и всеобщим презрением? Ах, сколько терзаний претерпевает ненавидящее сердце - оно есть ад на земле, пламя геенское.
Не смущайся и не раздражайся на ближнего своего, если слышишь от него укоризну себе. Размысли, справедлива ли она? Если несправедлива, то стрела пролетела мимо тебя; от чего же тебе быть больным, когда ты не ранен? Если же справедлива, то не сетуй на укорителя, как на врага, который наносит рану, но благодари его, как врача, который открывает ее и побуждает тебя к уврачеванию ее. Не раздражайся, если получил от него и обиду, делом нанесенную. Размысли, что лучше, обидчиком ли быть или обиженным? Без сомнения, лучше быть невинным, нежели виновным. Размысли и о том, лучше ли раздражаться или терпеть? Раздражение может сделать вдруг и виновным, и более прежнего несчастным; напротив того, терпением и непорочность сохраняется, и несчастие уменьшиться может.
Добрая победа не в том состоит, что ты сделал зло врагу, но в том, что враг не мог сделать истинного зла тебе.
На порицание лучше отвечать кротостью, нежели порицанием. Чистой водой надобно смывать грязь. Грязью грязи не смоешь.
Худые слова всего лучше опровергать хорошими делами.
Услышав слово, осуждающее и порицающее ближнего, остерегись, чтобы через слух не принять участие в грехе чужого языка. Не прилагай сердца твоего к словам, которые вреднее для осуждающего, нежели для осуждаемого.
Уклонися от зла и сотвори благо (Пс. 33,15)
О всяком деле, предпринимаемом тобою, не спрашивай, будет ли оно приятно, выгодно для тебя и похвально перед людьми, но прежде всего испытывай, будет ли оно угодно Богу, не будет ли оно противно Его заповедям.
Чем искреннее будете вы человеколюбивы и боголюбивы в сердце, тем меньше трудностей будете вы находить в делах служения вашего, тем больше - успеха, тем больше- блаженства.
Кто не старается успевать в познании Сына Божия и Его спасительного учения и думает угодить Богу как случится - тот приносит слепую жертву. Кто мнит служить Богу, но тайно ищет в том своей выгоды или славы человеческой - тот святотатственно служит себе и людям, а не Богу жертву приносит.
Кто делает добрые дела для корысти временной или для славы человеческой, тот еще не вышел из области язычества; он делает для себя кумиров из добродетели на продажу или на зрелище, он восприемлет мзду свою от человеков, и потому Небеса и Бог ничего более не должны ему.
Желание - это семя или зародыш всякого свободного дела, когда ему должно начаться, и душа его, когда оно продолжается. Как от души зависит жизнь, сила, достоинство тела - так жизнь, сила, достоинство всякого дела зависят от желания совершающего его. Если желание нечисто - дело недостойно. Если желание слабо - дело не может достигнуть своего совершенства. Если духовного желания нет - дело есть мертвое.
Вещь, кажущаяся золотой, может быть или из чистого золота, или из нечистого, или на поверку вовсе не из золота. В огне золото становится чище, так как примесь отделяется и подделка становится явной. Так добродетель человека может быть чистой и твердой, когда в Боге содеяна и в силе Божией неизменна, или нечистой, по причине примеси помыслов тщеславия, своекорыстия и самоугодия, или, наконец, вовсе лицемерной. В огне искушения чистота ее возвышается, нечистота отделяется, лицемерие обличается.
Свет слова без силы дел есть блеск без жизни, скоро преходящий. Свет добрых дел продолжает нередко светить и тогда, когда слово угасло, и за смертью делателя простирает долгую и широкую зарю.
О двойственной природе человека
Подлинно, есть в природе человеческой странная двойственность и противоречие направлений: с одной стороны, чувство нужды в Божественном и желание общения с Богом, с другой - какая-то тайная неохота заниматься Божественным и склонность убегать от собеседования с Богом. Нетрудно понять, отчего это так. Первое из этих направлений принадлежит природе первозданной, а последнее - природе, поврежденной грехом.
В видимом временном мире, в котором живет человек, нет ничего неподвижного, но все идет и проходит. И жизнь человека идет и проходит. Человек покоится иногда телом, но его сокровенные помышления, его тайные желания непрестанно в движении. А потому если он не идет путем спасения, то верно идет путем погибели, или если не идет, то падает - ниспадает из жизни духовной в плотскую, из жизни человеческой - в скотскую. И не приметит, как обрушится в жизнь адскую, в смерть вечную - невозвратно.
Претыкаемся в мыслях - и падаем в делах. Претыкаемся сомнениями, ложными мнениями, смущениями помыслов и расстройством чувствований душевных - впадаем в грех, в преступление.
Опрометчивость и непостоянство в равной степени есть вредные домашние враги добрых намерений, переметчики на враждебную сторону искушения. Непостоянство разрушает начатое устроение души; опрометчивость, не полагая достаточного основания, также готовит не что иное, как разрушение.
Мир лукавый не дает истинного мира человеку
Мир, даруемый миром, есть краткая дремота под шум опасной бури, безопасность, основанная на неведении. Напротив того, мир, даруемый Христом, утверждается на непоколебимой уверенности в примирении с Богом.
Образ мыслей и чувствований, получающий одобрение мира, нередко есть наиболее опасный.
Соблазны мира сильны не сами собой, но нашей произвольной слабостью.
Сперва ищем необходимого, потом думаем о полезном и приятном, наконец и лишнее нам представляется необходимым.
Как относиться к земному богатству?
Обходись с земным богатством, как с гостем, которого надо с честью принять и с честью проводить.
Напоминай себе часто, что через недолгое время или богатство тебя оставит, или ты оставишь богатство.
Если и естественно желать лучшего на земле, то несогласно с разумом искать оного с забвением и утратой наилучшего Небесного.
Кто решительным направлением своей воли, склонностью к страстям совратился и двинулся на путь неправый, на путь стяжания богатства, роскоши, тщеславия -тот легко и неприметно катится по этому наклонному пути, не примечая, что этот наклонный путь простирается до самого ада.
Искусство все превращать в золото отнюдь не так важно, как искусство превращать мертвое золото в живую и от смерти избавляющую добродетель.
Житейское попечение связывает наш ум, обременяет его тяжкими земными пристрастиями, покрывает его силой помыслов чувственных, суетных и нечистых; из орла, которому надлежало бы в чистом воздухе зреть на Солнце истины духовной и божественной, превращает его в крота, роющегося в земле, в прахе и тлении дел житейских, плотских, чуждых для духа.
Кто хочет плыть, тому прежде надлежит отвязать или, для скорости, отсечь веревку, которой лодка его прикреплена к берегу. Кто желает действительно быть на пути к Небу, тому необходимо или постепенно, со вниманием и усилием разрешить, или, если боится закоснеть и если чувствует в себе довольно силы, решительным ударом отсечь все страстные, земные привязанности. Надобно освободиться от похотей плоти, чтобы предаться влечению духа. Надобно попрать ногами земное, чтобы мудрствовать горняя. Надобно извергнуть из сердца мир, лежащий во зле, чтобы нашлось в нем довольно пространства для беспредельной любви к бесконечному Богу.
Сколько различных искусств, веществ, орудий употребляет разумный человек для того, чтобы наполнить малое и несмысленное чрево! Как унижается разум, когда истощается в изобретениях, чтобы дань, ежедневно требуемая чревом, как неумолимым владыкою, была ему приносима как можно в большем изяществе и была им приемлема как можно в большем количестве! И как насмехается над этим раболепствующим разумом чрево, концом всех его забот об изяществе полагая нечистоту и смрад!
Что значит та гордость, с которой имеющий на себе дорогую одежду едва удостаивает взора покрытую рубищем или полураздетую нищету, равно как и то непостоянство, с которым он так часто меняет наряды? Не есть ли это нечто подобное тому, как если бы больной вздумал тщеславиться множеством своих струпов и красотою перевязок; или если бы раб, принужденный носить оковы, желал иметь их в великом числе и сделанными как можно искуснее?
Наша одежда есть произведение беззакония; она есть обвязывание греховной раны, притом не содержащее целебного елея; она есть слабое средство для кратковременного сохранения осужденного тела от действия стихий, совершающих его казнь; она есть прикрытие нравственного безобразия, соделавшегося естественным; она есть защита от стыда телесной наготы, изобретенная обнаженным в совести человеком; она есть видимый знак человека-преступника; она есть всеобщий и всегдашний траур, наложенный раскаянием смерти первобытной непорочности; она есть знамя победы нашего врага, которое он выставил наружу, овладев нашей внутренностью.
В ад можно прийти или упасть, хотя того не хочешь и не думаешь о том; на Небо нельзя взойти, когда не хочешь и не думаешь о том.
Наша леность неохотно принимает примеры долготерпения в вере. Она охотнее ищет примеры, подтверждающие, что спастись можно легко и скоро.
И благополучие может быть опаснее бедствия, и бедствие спасительное благополучия. Не завидуй же благополучию и не унывай в бедствии.
Где недостает истинного блага, там истинное благополучие, конечно, немыслимо.
О нищете
Не презирай нищеты, когда встречаешь ее у других; не страшись ее, если она тебя посетить хочет; не стыдись ее, если она уже поселилась с тобой.
Нищета есть один из горьких плодов проклятия, которое на лице всей земли грех человеческий посеял, а гнев Божий допустил произрастать.
Есть нищие, убитые несчастьем, их надо побуждать и руководствовать к исканию помощи. Есть нищие гордые, которые не хотят преклонить головы перед благодетелями, а хотят, чтобы благодетели поклонились им со своими благодеяниями. Таковы суть перед Богом люди, которые не умеют или не хотят призывать Бога в скорбях своих.
Кто чувствует внутреннее призвание к добровольной нищете, кто, испытав себя и убедившись в этом призвании, посвятил себя ей обетом, тот да держится этой нищеты как можно вернее, как можно искреннее, как можно совершеннее.
Слово может живить и умерщвлять
Когда горит дом, толпы народа бегут сражаться с огнем, спасая бревна и доски часто неизвестного хозяина. Но когда душа горит огнем злой страсти, похоти, ярости, злобы, отчаяния, так же ли легко находятся люди, которые поспешили бы живою водою слова правды и любви угасить смертоносный огонь, прежде нежели он объял все силы души и распространился до слияния с огнем геенским?
Слово человеческое может быть изострено, как меч, и тогда оно будет ранить и убивать; и может быть умягчено, как елей, и тогда будет врачевать.
Бывало, искали достоинство в том, чтобы говорить мягко, а теперь ищут в том, чтобы говорить резко, и потому говорят хуже, нежели думают.
Обличать человека по своей воле едва ли нужно, разве сам он подаст случай сказать ему истину. Обличать, отстаивая свое, трудно, так как примешивается самооправдание. Притом обличение может обратиться в неприятность тому человеку, через которого пошла молва. Не лучше ли просто помолиться, чтобы Бог вразумил каждого смотреть на дело ближнего простым оком, без осуждения и подозрения?
О молчании
Как вещественный сосуд негоден, когда он течет, так и духовный сосуд ничего не стоит, если не хранит влитой в него благодати, в ненарушимом, смиренном молчании, но течет и выдыхается без нужды и без пользы, - словом праздным, или нескромным, или нетерпеливым, или тщеславным.
Постоянная жизнь в безмолвии - не для многих. Но посещение безмолвия для всякого должно быть вожделенно. Кто не удаляет себя, хоть однажды в день, хоть на непродолжительное время, от всякого внешнего земного занятия, попечения, пристрастия и не вводит своей души в благоговейное безмолвие перед Богом - тот еще не познал пути мира для души своей.
Помолимся, да благословит Господь и слово, и молчание; да не будет ни слово праздно, ни молчание бессловесно.
Истина Христова просвещает целые народы
Как можно думать, что истина Божия и Христова есть нечто постороннее для истины естественной, полезной человеку и обществу человеческому и что последняя также может жить без первой, как и в соединении с нею? Посмотрите на народы и общества человеческие, христианские и нехристианские. Не там ли ясно светит истина естественная: естествоиспытательная, умственная, нравственная, созидательная, благоустроительная и благоукрасительная для человеческих обществ, где сияет солнце истины Божией и Христовой? Не ночь ли покрывает естественные способности и жизнь народов, над которыми не взошло благодатное солнце истины Божией и Христовой? Исторгните солнце из мира: что будет с миром? Исторгните сердце из тела: что будет с телом? Надобно ли сказывать? Исторгните истину Божию и Христову из человечества: с ним будет то же, что с телом без сердца, что с миром без солнца.
Истинное просвещение состоит в познании воли Божией и своей немощи
Лучший и действительно спасительный подвиг разума человеческого, руководящий к совершенству и блаженству человечества, может состоять только в том, чтобы беспристрастно изведать и измерить свои силы, средства, недостатки для достижения этой великой цели; понять возможность, признать потребность откровения свыше; приблизиться к великой благочестия тайне (ср.: 1 Тим. 3,16), положить к ее стопам свое оружие и свой венец и предать себя в благородный плен, в свободное послушание вере в Бога, явившегося во плоти.
То, что в мире обыкновенно называют просвещением, есть не более как лунное мерцание света и жизни, а не полный свет и жизнь духа. Истинное начало жизни духовной, подобно солнцу, изливает теплотворный свет, который сияет в уме истиной и согревающей сердце любовью к добру.
Просвещение приносит благие плоды обществу только тогда, когда основанием ему служит вера.
Мир языческий, жалкий в невежестве, когда приобщается к образованности, становится отвратительным в своем разврате, который обыкновенно идет рядом с образованностью и обращает ее в свое орудие.
Спят человеки духовно, когда беспечно смежают очи ума и не стараются взирать на свет истины Евангельской и Закона Божия, чтобы непрестанно ими просвещаться и просвещать пути жизни своей.
Обыкновенный разум человеческий не знает духовного могущества Божия и даже боится догадок о нем. Какой же мудрости ожидать от этого разума? Он, как слепой, хотя и чувствует наличие глаза, но не в силах им увидеть света, заключает, что солнца точно так же нет на небе, как нет у него в глазах, и что верить бытию и действию солнца и света было бы суеверием и мечтательством.
Всякому подвизающемуся о своем спасении можно и должно сказать: несть ти потреба тайных, не ищи знать сокровенное или будущее. Для спасения нужно веровать, исполнять заповеди, очищать сердце, а не любопытствовать. Желать знать сокровенное опасно; а желать открывать оное еще опаснее. Но вот сие не препятствует тому, чтобы Провидение Божие открывало тайное и обращало сие для своих целей, даже и при несовершенстве орудия, как можно примечать на опыте.
Знание без любви есть зимнее солнце, которое не оживляет и не взращивает.
Истину, хотя и печальную, надобно видеть и показывать и учиться от нее, чтобы не дожить до истины более горькой, уже не только учащей, но и наказующей за невнимание к ней.
О важности семьи и воспитания
Чтобы жизнь государственная сильно и, правильно развивалась, процветала образованностью, приносила плод общественного благоденствия - для этого надо, чтобы жизнь семейная была крепка благословенной любовью супружеской, священной властью родительской, детской почтительностью и чтобы вследствие того из чистых стихий жизни семейной естественно возникали столь же чистые начала жизни государственной, чтобы с почтением к родителю родилось и росло благоговение к Государю, чтобы любовь ребенка к матери была преддверием любви к отечеству.
Желающие иметь достойных детей благоразумно поступят, если предварительно самих себя сделают достойными родителями.
Небо приходит в движение, чтобы сберечь на земле жизнь или непорочность младенца, а нет ли между людьми таких, которые без сострадания слышат вопль младенца у нищеты на коленях, которые смотрят на возрастание собственных детей не с большим вниманием, чем на траву, растущую в поле?
Премудра и спасительна та родительская любовь, которая, стесняя саму себя, несколько удерживает ласку к детям, несколько скупится на утешение им, чтобы сберечь это в поощрение и в награду их послушанию или успехам в полезном учении.
Худой гражданин царства земного и для Небесного Царства не годен.
Дорожи данным тебе временем
Бытие и жизнь человека в своем начале есть свободное даяние Творца - дар, которого никто не мог у Него вынудить, никто не имел права истребовать. Следовательно, и продолжение бытия, и жизнь есть непрерывное продолжение того же даяния Божия. Жизнь временная есть ежеминутное благодеяние Божие. Бессмертие человека есть бессмертное, бесконечное благодеяние Божие.
Нет времени, которым не опасаясь можно было бы пренебрегать, ибо во всякое время можно спастись или погибнуть.
Проводи начинающийся день так, чтобы он мог вести тебя ко дню невечернему, а не к ночи вечной.
Помни прошедшее; положись на Господа в будущем; употребляй во благо настоящее.
Крест поднимает на Небо
Посмотри на птицу, когда она желает вознестись от земли: она простирается крестом и взлетает.
